You are currently viewing Екатерина Марковна Сумная работает врачом уже 63 года

Екатерина Марковна Сумная работает врачом уже 63 года

В свои 87 она трудится в одном из хирургических отделений горбольницы № 8. Возрастной врач работает наравне с остальными и не требует никаких поблажек. О себе говорит мало. А коллеги улыбаются: «Скромность украшает королей». Они называют её светилом и считают лучшим специалистом в регионе.

Эта история — не пропаганда повышения пенсионного возраста. Это рассказ о враче с необыкновенным характером. Екатерина Марковна воспитала двоих детей, а когда не стало дочери, взяла под опеку двоих внуков-школьников. В свои 87 она водит машину, играет в шахматы, занимая призовые места. Она попала в профессию случайно, но задержалась в ней на долгие годы.

«Незаконнорожденный» рентгенолог

— Я не скрываю свой возраст. Мне 87. И господи боже мой, никакой я не почётный работник, а самый обыкновенный, — так начала знакомство с нами Екатерина Марковна.
Ответственность рентгенолога колоссальная: она делает снимки пациентам до операций и смотрит результаты после
Ответственность рентгенолога колоссальная: она делает снимки пациентам до операций и смотрит результаты после

 

Мы пришли на встречу с Сумной к началу смены. Она работает в отделении торакальной хирургии полный рабочий день — с 8 утра до 14 часов пять дней в неделю.

— Поблажек у меня нет. Условия те же, что и у всех. Да я и не хотела бы, чтобы ко мне относились по-особому. А зачем? — недоумевает она. — Я всю жизнь была активной, и мне всё время нужно было чем-то заниматься помимо работы. В молодости пробовала себя в разных видах спорта: лёгкая атлетика, бег на дальние дистанции, спортивная гимнастика — нигде талантов особых не обнаружилось. Правда, в стрелковом спорте у меня всё было хорошо и в шахматах. В шахматах у меня есть российский и международный рейтинги, я регулярно выступаю на турнирах. Недавно был мемориал Игоря Курносова. Там среди ветеранов заняла второе место.

Её рассказ перебивает заглянувший в кабинет молодой доктор (а может, таким только кажется на фоне Екатерины Марковны).

— Это наш врач, — представила его Сумная.

— Екатерина Марковна — светило нашей рентгеновской службы. Лучшего специалиста в регионе я просто не знаю. Впрочем, не буду вас отвлекать, простите, пожалуйста, — быстро проговаривает он и скрывается в коридоре.

— А я ведь не хотела быть врачом, — признаётся она. — Совершенно случайно стала сначала хирургом, а потом «незаконнорожденным» рентгенологом.

Путь в хирургию через обморок и спирт

— Математика и физика были моими любимыми предметами. Ни разу не было, чтобы я неправильно решила задачу. В моём детстве школы были разделены на мужские и женские. Так вот вся мужская школа бегала ко мне задачки решать. Считали меня за своего пацана, — рассказывает Сумная. — Врачом я не хотела быть. В медицину тогда шли только отстающие. Остальные мечтали попасть на завод, быть инженерами.

Пока мы беседовали, рентгенолог обследовала нескольких пациентов 
Пока мы беседовали, рентгенолог обследовала нескольких пациентов 

 

Но будущую профессию Екатерины Марковны предопределил её отец. Он был главным хирургом Златоуста и мечтал, чтобы дочь продолжила его дело.

— Отец всегда был образцом для меня. Я считаю, что до сих пор не достигла его уровня. Он весь фронт прошёл от первого до последнего дня войны. Оперировал в полевом госпитале, — говорит она. — Был первым врачом, который получил орден из всех фронтов. А вручили ему награду за то, что он ухитрился наладить переправу под Сталинградом. Он по плавучему льду перепрыгивал через Волгу, чтобы перейти на другую сторону и оказать помощь раненым. Остальные на него посмотрели и тоже стали прыгать с льдины на льдину.

Зная характер дочери, он понимал, что агитировать её стать медиком бесполезно. Опытный хирург пошёл на хитрость и, чтобы заинтересовать, позвал с собой на настоящую операцию.

— Я тогда в 9-м классе училась. Он сделал разрез кожи и стал ворочать пинцетом подкожную клетчатку, я упала в обморок, — вспоминает рентгенолог. — Меня вынесли из операционной. Но я взяла себя в руки и снова пошла в операционную. Как почувствую, что теряю сознание — ватку со спиртом к носу. Вдохнула, опять стою, трясёт. И так стояла, пока сознание не перестало уходить. В итоге я заинтересовалась. Сказала: ну всё, папа, я буду хирургом.

Рана, которая не заживёт

Характер у Сумной железный, но сама не признаёт этого, а скромно говорит, что она — самая обычная
Характер у Сумной железный, но сама не признаёт этого, а скромно говорит, что она — самая обычная

Екатерина Марковна выучилась в Челябинске на хирурга. Сдала выпускные экзамены и сразу ушла в декрет. Но пробыла дома недолго — через четыре месяца ребёнка отдала в ясли, а сама вышла на работу.

— Декрет короткий был. Но я не знаю, как лучше: как сейчас, сидеть по полтора года, или как тогда. С обоими детьми я совсем чуть-чуть была дома, а потом отдавала их в ясли. Долго с ними не была, поэтому не могу сравнивать, — объясняет врач.

С профессией хирурга Сумной пришлось расстаться после рождения первого малыша.

— Мне не до хирургии было, и я решила временно заняться рентгенологией. Взяла книгу, прочитала и села на приём — тогда это всё просто было, — улыбается она. — Потом меня поставили на подхвате у старого, маститого рентгенолога. У нас не было таких технологий, как сейчас. Сначала надо было адаптироваться — 15 минут сидеть в тёмном кабинете — и только потом можно было что-то различить на экране. И вот со второго дня я заметила, что у моего наставника проблемы со зрением, и он вообще ничего не видит. А я видела, но не понимала. Начала говорить вслух, что вижу, а он стал переводить. И если до этого у него были ошибки, то потом ошибок не стало вообще. А спустя время он мне вручил ключи от кабинета и сказал: «Всё, я ухожу на пенсию». И ушёл. Меня отправили в ординатуру только через 6 или 8 лет после этого.

Есть патология или нет — она определяет за считаные секунды
Есть патология или нет — она определяет за считаные секунды

А потом Екатерина Марковна и сама стала наставницей для многих специалистов. Говорит, что учит их, а они потом уходят. Кто на заведование, кто на руководство другими больницами.

— Я их всех люблю, и мы всегда обнимаемся, когда встречаемся. Вот одна из моих учениц — главный рентгенолог области сейчас, — проводит пальцем по фотографии за стеклом на столе. — Сидит на снимке рядом с моей дочерью. Дочь покойная — боль моя. Её не стало мгновенно в августе 1997 года. Она отработала в кабинете этажом ниже, потом пошла на приём в другой корпус и упала. Потеряла сознание. Её тут же в реанимацию увезли. Я примчалась, меня выгнать не могли. Я стояла рядом, пока шла реанимация. Ей запускали сердце четыре раза. Оказался анафилактический шок, и дочь не смогли вывести из этого состояния, хотя тут же все мероприятия были предприняты, вплоть до открытого массажа сердца. В тот день я пришла с работы домой одна.

Екатерина Марковна с болью вспоминает тот день, когда в стенах родной больницы потеряла дочь. Но никого из коллег она не винит
Екатерина Марковна с болью вспоминает тот день, когда в стенах родной больницы потеряла дочь. Но никого из коллег она не винит

Тогда Екатерине Марковне было 66 лет. Несмотря на трагедию, она продолжила работать в больнице. А над внуками, оставшимися без матери, оформила опеку.

— Когда дочь ушла из жизни, у неё осталось двое детей. 22 августа её не стало, а 1 сентября я младшую её дочь повела в школу, в первый класс. Старший её сын пошёл в тот год во второй класс. Сегодня этому мальчишке исполнилось 30 лет, — говорит врач. — Мой сын хотел их сразу усыновить, но я оставила внуков у себя. Мы очень долго от них скрывали, что мама умерла. Говорили, что она заболела. На похороны я их не брала, потому что они должны мать помнить живой.

Сейчас у Сумной четверо внуков и семеро правнуков.

О вреде рентгена и врачебных ошибках

Екатерину Марковну часто спрашивают, как она более 60 лет работает рентгенологом, ведь профессия считается вредной. А она легко отвечает:

— Да ну прям, вредная. Я раньше вообще не знала, что такое вредность. Нужно знать, как защититься от лучей, и всё по уму делать. Тогда будет как надо. Пренебрегать этим нельзя, но и панически бояться тоже не надо.

— Екатерина Марковна, мы с Сергеем Леонидовичем пришли к вам, проскопироваться хотим, — заглянул в кабинет ещё один коллега.

— Это два доктора пришли ко мне на обследование. Чтобы я посмотрела их самих, — объяснила врач. — Извините, мне неудобно их задерживать. Один из них — терапевт. Он очень сильно помог в прошлом году, когда у меня случился инфаркт. Я была на работе и даже не поняла, что случилось. Мне сделали ЭКГ, ЭХО — всё в норме, отклонений никаких. Я продолжила работать. И только в анализе крови, который они сделали утром, к концу дня увидели, что на самом деле произошло, — рассказывает рентгенолог. — Мне сделали стентирование. Я снова вышла, но случился острый холецистит, сделали вторую операцию. Ходить не могла без палочки, качало меня, слабость была. Сын к себе забрал. Я зиму у него прожила, а весной он поехал в сад жить, а я к себе.

Как только Екатерина Марковна почувствовала в себе силы, вернулась на работу. Говорит, что до сих пор в строю по нескольким причинам. Две основные — желание передать свой опыт и любовь к своему делу.

— Пока молодые ходят с вопросами и за советами — надо быть на месте. Если ты что-то знаешь, ты должен поделиться с теми, кто тебе на смену приходит, — считает врач. — По молодёжи, кстати, сразу видно, получится из них что-то или нет. У меня привычка совершенно дикая. Попадётся какой-нибудь случай. Я поставлю снимок и спрашиваю: «Что?» Они мучаются. Если не могут ответить, говорю: «Иди почитай». Если не хочет идти читать — толку не будет.

Девиз Сумной: от ошибок никто не застрахован, главное — сделать правильные выводы
Девиз Сумной: от ошибок никто не застрахован, главное — сделать правильные выводы

К врачебным ошибкам Екатерина Марковна относится философски. Она отчитывает коллег за промахи, но говорит, что их нужно принимать с благодарностью.

— Я считаю, что нет людей, которые не ошибаются. И в моей практике тоже были ошибки. А как иначе? Человеку свойственно ошибаться, — признаёт она. — Но ошибки нужно учесть, отложить у себя в голове, чтобы больше не повторить. В моей практике, слава богу, не было серьёзных ошибок. Как говорится, может, повезло. К своим ошибкам отношусь с критикой и благодарностью. Но каждого своего коллегу я должна ткнуть носом, иначе он эту ошибку повторит. Строгий ли я учитель — мне об этом судить трудно. Но, во всяком случае, пока ходят, спрашивают.

О благодарности пациентов и выходе на пенсию

Оглядываясь назад, Екатерина Марковна замечает, что медицина не просто изменилась — всё стало полностью по-другому.

— Что-то к лучшему поменялось, что-то к худшему, — рассуждает рентгенолог. — Например, оптимизация здравоохранения — это плохо. Много медицинских учреждений закрывают, так как нерентабельны. Больницы укрупняют. А сёла-то у нас тоже нуждаются в помощи. Их-то почему оставляют без больниц? А хорошее — это капитальное техническое перевооружение. По сравнению с тем, как я начинала, это небо и земля.

Крыша поедет — не поймёшь: в челябинской больнице работает 87-летний рентгенолог

При этом врач считает, что самые лучшие времена в профессии не настали.

— Они, наверное, впереди ещё будут, — улыбается она. — Я не знаю. Может быть, всё будет на молекулярном уровне, что нам сейчас и не снится.

А вот пациенты, по её словам, остались прежними, только болячек добавилось. Екатерина Марковна говорит, что редко встречается с жалобами, а с благодарностями — часто.

— Но я считаю, что нельзя в свой адрес принимать все благодарности. Это же коллектив работает. Безусловно, мне приятно, когда говорят спасибо. Тем не менее одна личность в медицине — это ничто, — считает она. — Конфеты могу принять, а деньги — ни за что. Деньги пытались вручить, я отказывалась.

В 87 лет врач передвигается по коридорам больницы так быстро, что не все молодые могут за ней успеть
В 87 лет врач передвигается по коридорам больницы так быстро, что не все молодые могут за ней успеть

Сколько ещё сможет проработать — Екатерина Марковна об этом не думает. Просто ходит каждый день в родную больницу.

— Мне работа в радость. Дома, наверно, было бы скучно. При этом я не чувствую, что на меня кто-то косо поглядывает, что пора уходить. А может, и не почувствую, — смеётся врач. — Была у нас доктор здесь, очень талантливая. Работала в соседнем корпусе. Она моложе меня лет на 8. Я ей говорю: «Слушай, Галя, когда крыша поедет — не поймёшь же. Ты мне скажи, чтобы я ушла вовремя». Она сказала: «Ладно». В результате она давно на пенсии, а я работаю.

Надежда Кондрашова
Фото: Илья Бархатов

Источник: https://74.ru/text/gorod/65448061/